Кодак, Днепр или Сичеслав. Как переименовать города

http://www.litsa.com.ua/show/a/22499

3 мая в 12:06

 Источник: Nv.ua

Страну ждет переименование десятков райцентров, сел и поселков. Однако по сравнению с Черногорией, Чехией и Кыргызстаном, ситуация не критична.

Есть такой райцентр в Запорожской области — Веселое. Хорошее название, оптимистическое. На днях там открыли памятник. Ленину. Тому самому Владимиру Ильичу. Месяц назад его сбросили с постамента. Местные коммунисты собрали куски бетонного истукана-трансформера, покрыли золотистой краской и вернули на прежнее место — постамент в центре поселка. Делать это в крае, где сотни тысяч людей умерли во время рукотворного голода и были расстреляны,— оскорбительная фантасмагория. К тому же Ленин стоит на фоне билбордов в честь Небесной сотни и Воскресения Христова.

Таких примеров масса. В Николаеве есть мемориал в честь погибших на Майдане. Поставлен с видом на проспект Ленина и памятник первым чекистам. Вот этот ужасный микс «французского с нижегородским» и удручает. Вряд ли получится построить общество, основанное на европейских и гуманистических принципах, одновременно с заботой о сохранности и неприкосновенности тоталитарного наследия.

Принятый 9 апреля комплект из четырех декоммунизационных законов решает эту проблему однозначно. Коммунизм, равно как и нацизм,— зло. И его пропаганда, в том числе использование символов, имен в топонимике — запрещается.

Тема уже вызвала множество споров. Часть общества не хочет ничего менять. Подливает масла в огонь и Россия. Глава ее МИДа Лавров заявил, что данные законы неуместны и осложнят урегулирование на востоке. Можно подумать, что наши соседи не проходили через подобные вызовы в своей недавней истории. Но это не так.

В 1990 году были возвращены исторические имена городам Владикавказ (со сталинских времен — Орджоникидзе), Нижний Новгород (Горький), Самара (Куйбышев), Тверь (Калинин). В 1991‑м получил старое-новое название Екатеринбург (Свердловск) и, наконец, Санкт-Петербург, бывший с 1924 года Ленинградом. Процесс очищения от тоталитарного наследия отнюдь не закончен. Последние города до сих пор являются центрами… Свердловской и Ленинградской областей.

Можно было бы назвать десятки меньших городов и городков вроде Загорска, который стал Сергиевым Посадом, Петродворца — Петергофа, или непроизносимого на нетрезвую голову Беднодемьяновска. Ему повезло вновь обрести право быть Спасском.

Процесс переименований никогда не прекращался. «Гонки на лафетах» начала 80‑х, когда престарелые и больные генсеки уходили один за другим, привели к перестройке. И тогда без особенных дискуссий и сожаления с карты еще СССР исчезли уродливые названия Брежнев, Андропов, Черненко и Устинов. Жители Набережных Челнов, Рыбинска, Шарыпово и Ижевска выдохнули.

Часто звучит циничный аргумент — не надо ничего трогать. Мол, это же наша история. Да, конечно, в учебниках и музеях об этом нужно говорить. Но городам стоит вернуть «человеческие» названия.

Коммунисты, когда переименовывали старинные с доброй родословной города, не сильно задумывались, как это будет звучать. Черкесск, к примеру, два года носил имя сталинского наркома внутренних дел Николая Ежова. Пермь и Северодвинск — Вячеслава Молотова. Гатчина и Бемыж — Льва Троцкого. Уссурийск, Ставрополь и наш Луганск — Климента Ворошилова. И, конечно, было не счесть точек на карте, названных в честь «великого вождя», «лучшего друга физкультурников» и т. д.— Сталинград, Сталиногорск, Сталинири, Сталинабад, Сталинакан.

Еще больше посмертной славы досталось Владимиру Ильичу Ленину. Даже сейчас, через 24 года после краха коммунистической системы, на территории бывшего Союза встречается его имя в различных вариантах. В Украине — город Ильичевск, села Ленино в Донецкой, Житомирской, Одесской, Херсонской, Николаевской, Киевской и других областях. А сколько районов, улиц, площадей.

Клиническим является пример Запорожья, где сосредоточены проспект Ленина, ДнепроГЭС им. Ленина, шлюз им. Ленина, порт им. Ленина, озеро им. Ленина, остров им. Ленина, парк им. Ленина, а также площадь им. Ленина. И, наконец, памятник — ему же. Это смешно лишь на первый взгляд. Тоталитаризм в эталонном виде.

Не мы первые идем по пути возвращения к себе. Массовые переименования прошли в Казахстане. Захолустный Целиноград стал столицей государства — Астаной. Форт-Шевченко, где отбывал наказание украинский выдающийся поэт и художник, теперь Актау. Город Ермак, названный в честь русского первопроходца, строка в биографии Аксу. Областной центр, названный в честь любимого Сталиным акына Джамбула, вновь обозначен как Тараз.

Как ни странно, меньше всего работы по возвращению исторических названий пришлось делать политикам стран Балтии. Города, носившие имена местных большевистских вождей Стучки, Капсукаса, Снечкуса и Кингисеппа, обрели имена времен независимых государств междувоенного периода. Авторитарные режимы в Узбекистане и Туркменистане смели с карт все российское и советское наследие, национализировали всю топонимику.

Когда вам будут рассказывать о необходимости взвешенного, деликатного отношения к историческим наименованиям, вспомните о Чехии. Эта страна уникальна тем, что, получив после Первой мировой войны независимость, тотально зачистила все немецкоязычное наследие Австро-Венгерской империи. Были переименованы тысячи населенных пунктов.

Известный почитателям Войны и мира Аустерлиц («князь Андрей Болконский смотрел в высокое небо… Как же я не видал прежде этого высокого неба?»), близ которого в 1805 году состоялось знаменитое «сражение трех императоров», без малейших сантиментов был переименован в Славков-у-Брна. Карлсбад превратился в Карловы Вары. И так далее.

Украинцев ждет переименование двух областных центров, около десятка райцентров и пока не подсчитанного количества поселков и сел. По сравнению с Черногорией и Кыргызстаном, которым пришлось возвращать имена даже столицам (Подгорица вместо Титограда и Бишкек вместо Фрунзе) — проблема некритична.

С Днепропетровском, носящим имя большевика с дореволюционным стажем, «всеукраинского старосты» и одного из организаторов голодомора Григория Петровского, достаточно просто. Жители города давно просекли название и говорят: «Днепр». Тут, как пить дать, консенсус будет обеспечен. Предложения назвать областной центр Кодаком (в честь давней запорожской крепости) или Сичеславом нереализуемы. В массовом сознании горожан этих вариантов нет.

Кировограду, названному в честь лидера ленинградских большевиков, которого Сталин убил и тут же канонизировал, повезло чуть меньше. Исторический Елисаветград часто ассоциируют с именем российской императрицы. Хотя крепость, положившая начало городу, носила имя христианской святой.

Мариуполь, сегодняшний символ украинского сопротивления российским агрессорам, уже четверть века не носит имя партийного деятеля Андрея Жданова. Коммунарск стал Алчевском, Карло-Либкнехтовск — Соледаром, а Готвальд — Змиевым. Кому от этого хуже?

Переименования — это лишь часть процесса очищения от кровавых пятен прошлого. Важное, но недостаточное условие для изменения морального климата в стране. Необходимо проводить реформы, чтобы граждане не связывали декоммунизацию публичного пространства с всевластием бюрократии, ростом цен и потерей работы. Но это совсем другая история.

Вахтанг Кипиани для «Нового Времени»